Grimm /Lesnoj Karamysch/. Großes deutsches Dorf, Verwaltungszentrum des Kantons Kamenka in der deutschen Autonomie im Wolgagebiet
ГРИММ (Grimm, Лесной Карамыш), ныне пос. Каменский Красноармейского района Саратовской области, немецкая колония на левом берегу р. Лесной Карамыш, вдоль речки Бах, на большом Саратовско-Астраханском почтовом тракте, в 90 верстах от уездного города Камышина и в 10 верстах от волостного села Усть-Золихи (Мессер). С 1871 г. до октября 1918 г. село входило в Сосновскую (Лесно-Карамышскую) волость Камышинского уезда Саратовской губернии.
После образования Трудовой коммуны немцев Поволжья и до 1941 г. село Гримм являлось административным центром Гриммского сельского совета Бальцерского кантона. По данным на 1926 г., в Гриммский сельский совет входило одно с. Гримм. С 1 января 1935 г. по 7 сентября 1941 г. с. Гримм являлось центром Каменского кантона АССР немцев Поволжья, территория которого составляла на 1 октября 1938 г. 0,9 тыс. кв. км. По состоянию на 1 января 1941 г. кантон включал в себя десять населенных пунктов с общим количеством населения 18,4 тыс. человек.
Колония основана 1 июля 1767 г. как коронная. Официальное русское название – Лесной Карамыш – было присвоено колонии согласно Указу 26 февраля 1768 г. по одноименной речке, на которой располагалось поселение. Немецкое название Гримм было дано колонии по имени первого старосты Генриха Ульриха Готфильда Гримма, хирурга из города Гронунгена (Нидерланды), прибывшего в Россию с женой и тремя сыновьями. Жена первого форштегера – Анна Елизавета (урожд. Комперс) – была профессиональной акушеркой и часто приглашалась в другие колонии и даже в Саратов. Один из детей форштегера работал писарем в Конторе опекунства иностранных, другой – протоколистом в Камышинской дворянской опеке. Правнуки форштегера были исключены из числа колонистов, став профессорами Петербургского и Харьковского университетов. Имена всех форштегеров колонии не известны, однако в 1820-е гг. форштегером являлся Робертус.
По причине того, что начальный фрагмент (100 семей) списков первых поселенцев утрачен, невозможно установить общее количество первых колонистов. Известно только, что основателями колонии стали около 179 семей из Вюртемберга, Дармштадта и Саксонии. После 1812 г. к числу колонистов был причислен захваченный в плен в Отечественной войне солдат армии Наполеона француз Глейм, пожелавший остаться в России.
В период возникновения в Российской Империи иностранных поселений практически все они создавались по религиозному принципу, хотя, учитывая обстоятельства расселения, заселить колонии представителями одного вероисповедания было почти невозможно. Католики были вынуждены селиться вместе с протестантами во многих поволжских колониях. В сохранившихся фрагментах списков первых колонистов Гримма значатся 89 семей, среди которых две католические семьи (шесть человек) и одна реформатская семья (пять человек), остальные семьи являлись лютеранскими.
Интересен тот факт, что среди глав семей, упоминающихся в списках, было 44 цеховых ремесленника, а также два сапожника, кузнец, столяр, портной, чулочный ткач и управляющий. Остальные первые переселенцы являлись хлебопашцами. Таким образом, число лиц, неспособных к земледелию, составляло в дошедшем до нас списке более 50%. Однако на новой родине колонисты могли заниматься своим старым ремеслом только в свободное от хлебопашества время. В 1774 г. колония подверглась нападению отрядов Е. Пугачева, восставшие разграбили поселение, как и многие другие немецкие колонии.
В ходе 8-й ревизии 1834 г. поселенцы были наделены землей по 15 десятин на душу населения. По ревизии 1857 г. количество надельной земли на 2366 мужчин составляло всего 3,6 десятины на душу населения, что объяснялось густонаселенностью колонии. Колонисты выращивали пшеницу, 30% от ее объема составляли посевы ржи, в меньшем количестве сеяли также овес, просо и ячмень. Посевы подсолнухов и кукурузы не давали хороших всходов, и колонисты со временем перестали их разводить.
В первой половине ХIХ в. колонисты сеяли пшеницу на одном и том же поле два года подряд, а во второй половине ХIХ в. перешли на трехпольную систему землепользования. Хлеб возили на продажу в русские села Сосновку, Золотое и Банное. Каждую субботу на центральной площади села устраивались базары, на которых собиралось до 100 подвод. 29 июня и на Михайлов день в Гримме проводились ярмарки, на которые съезжалось до 150 подвод.
Большинство жителей Гримма являлись хлебопашцами, однако часть жителей занималась промыслами, ремеслами, торговлей. Гримм являлся одним из главных бумагопрядильных пунктов для производства сарпинки в колониях. Еще в 1819 г. жители колонии гернгуттеров Сарепта, не имевшие достаточного количества рабочих рук и возможности приобретать сырье за границей, открыли в Гримме ткацкую фабрику. В Сарепте произведенные в колонии ткани окрашивались в различные цвета и продавались в городах России. Колонисты Гримма, основным занятием которых продолжало оставаться земледелие, занимались изготовлением сарпинки зимой и осенью. Ткацкое производство со временем сконцентрировалось в руках «сарпинковых королей» Шмидта, Бореля и Рейнеке, которые открыли ткацкие фабрики в Гримме, Гуке, Норке и Гололобовке. Большую часть ткачей составляли женщины, особенно девушки в возрасте от 15 до 20 лет. Их ежедневный заработок составлял 20–30 копеек. В 1894 г. около 600 жителей Гримма были заняты на производстве сарпинки.
Важную роль в ремесленном производстве играло изготовление конных повозок, производство чубуков и курительных трубок. Для изготовления трубок колонисты покупали возами березовые, кленовые и дубовые корни и обрубки стволов. Из одного воза сырья можно было изготовить от 400 до 1000 трубок. В производстве трубок, начинавшемся после уборки урожая, с октября по май, участвовали женщины и дети с 10-летнего возраста. Лесно-карамышские ремесленники изготовляли до 19 различных сортов трубок с оправой из латуни или польского серебра, венгерские, калмыцкие трубки. Изделия получали названия в зависимости от особенностей их формы – Pamperknippel, Hengel, Stiefelpfeife, Sefzmaul, Schuster, Schnepper, Rettinger или в честь первых мастеров – Rissing и др. Большая часть произведенной продукции скупалась лавочниками и реализовывалась в городах Астрахань, Козлов, Оренбург, Пенза, Самара, Сызрань, Тамбов. Некоторые производители продавали трубки самостоятельно в окрестных селениях и в Камышине.
Особое место в лесно-карамышских промыслах занимало изготовление веялок – машин для выделения зерна из вороха, получаемого после обмолота хлебов. Их производство было начато в 1876 г. жителем Гримма Брункгардтом, который, посетив менонитские поволжские колонии, познакомился там с устройством зерноочистительных машин, начал их собственное изготовление на дому и продажу среди односельчан. Постепенно ремесло превратилось в доходный промысел и к концу ХIХ в. около ста семей на собственных дворах занимались производством веялочных машин.
Селение изначально было построено по четкому плану и разделено на кварталы. По состоянию на 1859 г. в Гримме насчитывался 351 двор, имелось восемь водяных мельниц. К 1886 г. количество дворов возросло до 620. Из 581 жилого строения 348 были каменными, 233 деревянными; из них 191 дом был покрыт тесом, 389 – соломой и один – землей. А.Н. Минх, анализируя данные земской переписи 1886 г., указывал на то, что в колонии «…считалось наличных: 496 домохозяев, 2141 душа мужского пола, 1976 – женского, всего 4117 душ обоего пола поселян-собственников немцев лютеран… Жилых изб было 537, из них каменных 396, деревянных 138 и сырцевых три; крытых железом 12, деревом 258, соломой 254, глиной 13. Промышленных заведений 10, питейных три, лавок шесть. У поселян считалось по переписи: плугов 439, сох – две, жатвенных маши – три, косильных – одна, веялок 59, молотилок три; лошадей рабочих и нерабочих 1800, волов 420, коров и телят 1304, овец 2551, свиней 1000, коз 694».
Печи в домах отапливались кизяками и соломой, только для обогрева общественных зданий – школы, церкви, больницы, колонисты покупали у ближайших землевладельцев дрова. Когда в колонии появилась первая больница, неизвестно. Однако в архивах сохранились документы, свидетельствующие о том, что в 1827 г. в колонии уже имелся лекарь, проводивший прием больных в организованном врачебном пункте. В 1886 г. в Гримме имелось 45 промышленных заведений, имелось два хлебных магазина, работало девять лавок, восемь мельниц, два кабака. Первый питейный дом «с сенями и ледниками» Казенная палата открыла в Гримме в 1784 г. В 1891 г. жители села имели 587 дворов, в 1894 г. – 619 дворов.
В 1900 г. в Гримме был открыт механический станкостроительный и чугунолитейный завод, получивший позже название «Рекорд». На заводе производилось чугунное литье для веялок, жатки-лобогрейки по модели Клейнерта, конные молотилки по Фуксу, мельничные трансмиссии и нефтяные двигатели для мельниц. Продукция завода с успехом реализовывалась не только в немецких, но и в русских селах.
После 1917 г. жизнь колонистов изменилась. Летом 1917 г. в селе произошли волнения, вызванные переделом земли, проведенным под влиянием социалистов. В 1920-е гг. в селе действовал завод «Кара-Комбинат» (бывший завод «Штрек»), на котором на котором отливались чугунные части к веялкам типа «Колонистка» и «Шульц». В годы советской власти в Гримме существовало сельскохозяйственное кредитное товарищество, работала кооперативная лавка, были созданы колхозы «Коллективист», «Штосбригадлер», имени Чапаева и имени Буденного, действовала создана машинно-тракторная станция. Для поднятия духовного уровня жителей села были открыты клуб, изба-читальня и дом культуры. В сентябре 1941 г. немцы были депортированы из села, с 1942 г. село носит название Каменский.
Школа и обучение детей. В первый год после основания колонии занятия с детьми школьного возраста проходили на дому у шульмейстера. Первым шульмейстером являлся Генрих Грим, исполнявший одновременно функции форштегера, учителя, писаря и фельдшера. Дата строительства первой церковной школы точно не известна. На основании имеющихся источников можно утверждать, что первая церковно-приходская школа была построена в селе между 1768 и 1771 гг. До строительства первой церкви в 1810 г. богослужения и школьные занятия проводились в школьно-молитвенном доме. В ХIХ в. здание школы было одной из самых больших построек в колонии. В 1868 г. управляющий Конторы опекунства С.Н. Шафранов, посетивший церковно-приходскую школу с ревизией, указывал на значительные размеры этого учебного заведения, состоявшего «из одной залы с 18 окнами в долевых стенах».
В момент посещения школы Шафрановым, в помещении одновременно обучалось около 450 детей от 7 до 15 лет, более 20% учеников составляли девочки. Обучение проходило в две смены. Дети располагались на длинных узких скамейках, без столов, держа книги на весу. Занятия вели учитель и его помощник, преподававший азбуку. Сущность обучения состояла в изучении письма, чтения, четырех арифметических действий, заучивании наизусть катехизиса, гимнов и Евангелия. Для наказания детей и поддержания дисциплины в школах использовалось битье палкой или линейкой по ладоням. В 1886 г. в церковно-приходской школе обучалось 611 мальчиков и 596 девочек, а согласно данным земской переписи 1886 г., из 5801 жителя Грима 3256 человек (1658 мужчин и 1598 женщин) являлись грамотными. Кроме церковно-приходской школы в Гримме существовала частная школа.
Особый след в истории села оставило Центральное Лесно-Карамышское училище, история которого берет свое начала из первой четверти ХIХ века. Значительное влияние на процесс школьного обучения в то время оказывали приходские священники. Пастор Карл Фридрих Георг Конради (1794–1857), служивший в приходе в 1820–1857 гг., был известен не только как пробст Правобережья, но и как реформатор системы образования и основатель окружной школы в Гримме. Его взаимоотношения с властями и школьной системой начинались непросто. В 1821 г. он был обвинен Конторой опекунства в игнорировании школьного вопроса и «неявке» к отводу места под школьный дом в колонии Лесной Карамыш». Но уже в 1822 г. пастор обратился в Саратовскую Контору опекунства иностранных с проектом школьного учебника, написанного с использованием популярных в то время методик обучения Бея и Ланкастера, предлагая перечислить весь сбор от его издания в пользу кассы вдов и сирот проповедников. Однако Контора издала учебник только в пяти экземплярах и приказала хранить его в церквях вместе с катехизисами.
В 1825 г. пастор Конради выступил от имени всего поволжского духовенства с программой реформирования церковно-приходских школ. Программа предусматривала открытие в Гримме светской школы на 50–60 мест. Важнейшим новшеством этого проекта являлось предложение пастора ввести в школе наряду с другими предметами изучение русского языка, который не преподавался еще ни в одной колонистской школе. Кроме того, в колониях весьма остро стояла проблема нехватки школьных учителей, подготовка которых являлась основной задачей новой школы. Контора опекунства поддержала идею пастора, и, отправив прошение в Санкт-Петербург, предложила, в свою очередь, сделать такую школу окружной. Через три года Министерство Внутренних Дел приняло решение открыть церковную школу с преподаванием русского языка, которая подчинялась бы не Саратовской Евангелическо-лютеранской консистории, а Конторе опекунства. С таким решением не могла согласиться консистория. Поэтому в 1833 г. в Министерство Внутренних Дел был вновь направлен проект Конради с предложением создать пять школ с изучением русского языка в немецких колониях. В этом же году Министерство разрешило основать две окружные школы – в Екатериненштадте и Гримме, каждую на 25 учеников.
30 августа 1834 г. в Гримме было торжественно открыто училище для изучения русского языка. Его заведующим был назначен пробст Конради. Ученики состояли в училище на полном пансионе. Однако уже в 1858 г. училище в Гримме было объединено с Екатериненштадтским училищем по причине необходимости реформирования учебных планов, программ и отсутствия в обоих училищах фиксированного срока обучения (длительность обучения зависела от желания родителей и составляла от одного года до шести лет). После объединения двух училищ левобережные колонии остались без специального учебного заведения для подготовки учителей и писарей со знанием русского языка, поэтому уже в 1865 г. съезд уполномоченных колонистских обществ Саратовской губернии обратился в Контору опекунства с ходатайством учредить в Гримме центральное училище для подготовки шульмейстеров. На создание училища поволжские колонии были готовы выделить 95 тыс. рублей из переселенческого капитала (30 тыс. на строительство здания, приобретение мебели и школьных принадлежностей и 65 тыс. рублей на создание специального капитала для содержания училища на его проценты).
Высочайшее повеление от 5 августа 1866 г. разрешало открыть в колонии Гримм училище на 150 учеников под названием Лесно-Карамышское центральное русское училище. В сентябре 1867 г. училище было торжественно открыто. В 1867 г. был произведен набор в подготовительные и младшие классы, в 1869 г. – на первый курс старшего класса. С 1868 г. в училище разрешалось обучаться не только колонистским детям, но и «вольноприходящим ученикам не из колонистов».
В 1875 г. количество учеников составляло 86 человек, в 1881 г. – 56 человек. Известны имена учителей, работавших в училище в 1770-е гг. – Богдан Бауер, Павел Смирнов, Фердинанд Ганц и Корнелий Штеллинг. В 1777 г. училище было передано в ведение Министерства народного просвещения. С 1884 г. все предметы в училище кроме Закона Божьего преподавались на русском языке, обучение было четырехклассным, но велось в течение шести лет, по полтора года в каждом классе. Директором училища являлся Карл Дорш, уволенный в 1917 г. по ложному доносу. В 1916 г. в училище обучалось 115 учеников (один православный, шесть католиков и 108 протестантов). Училище размещалось в двухэтажном здании, имевшем два флигеля, четыре квартиры учителей и необходимые хозяйственные надворные строения (здание сохранилось по настоящее время).
Согласно статистическим сведениям о состоянии школ в немецких колониях, собранным пробстом Левобережья И. Эрбесом, в 1906 г. из 10 410 жителей села 1080 являлись детьми в возрасте от 7 до 15 лет, обязанными получить начальное образование. Посещаемость школы детьми школьного возраста в Гримме не была стопроцентной, 49 детей в 1906 г. не посещали школу по причине бедности их родителей или ежедневной занятости в промыслах и ремеслах. В 1906 г. в церковной школе обучалось 442 мальчика, 459 девочек и работало три учителя, частную школу посещало 18 мальчиков, шесть девочек, в ней работал один учитель, в центральном училище обучалось 168 мальчиков, девочки эту школу не посещали, в ней работало шесть учителей.
После 1917 г. училище получило статус семилетней школы, а в 1930-е гг. – средней школы. Директорами школы являлись И.Ф. Штирц, Г. Шейнеман, Галлингер, Зальвассер, Ф.Л. Муншау, П. Мейснер. Церковно-приходская и частная школа были перепрофилированы в две начальные школы. В 1930-е гг. в селе действовал техникум овощеводства и плодоводства.
Вероисповедание жителей и церковь. Колонисты принадлежали к евангелическо-лютеранскому исповеданию. Часть жителей являлась реформатами, небольшая часть жителей именовала себя сепаратистами, гюпферами или танцующими братьями. В 1875 г. в селе насчитывалось восемь совершеннолетних сектантов, возглавляемых одним старшиной. В конце ХIХ в. в Гримме существовала община баптистов.
Община колонии Гримм входила в состав прихода Гримм (Лесной Карамыш), к которому относились также общины Бауэр, Россоши и Денгоф (Гололобовка). Приход Гримм был основан в 1767 г.
Дата постройки первой лютеранской кирхи в колонии точно не известна. Можно утверждать, что первая небольшая деревянная церковь была возведена в Гримме на государственные средства не ранее 1767 г. и не позже 1770 г. Указ Екатерины II от 28 февраля 1765 г. предписывал построить для немцев-колонистов в каждом округе по одной церкви, «снабдив оные всеми нужными утварями, и пристойного дома для пастора казенным иждивением». Затраченные средства колонисты должны были выплатить государству в течение последующих десяти лет.
Первая церковь строилась в спешке, без специального архитектурного проекта, руками крестьян-колонистов, под наблюдением инженера Конторы опекунства. В первые годы после основания колоний не могло быть и речи о каком-либо архитектурном стиле, гораздо важнее для колонистов был сам факт возведения в российских степях протестантской кирхи, которая служила не только местом проведения богослужений, но и центром общинной жизни. Вторая деревянная кирха была построена в колонии в 1810 г. на средства прихожан. Она также строилась руками местных мастеров, без специального проекта и без составления предварительной сметы. Со временем и эта кирха стала тесной для все возрастающего числа колонистов и не соответствовала статусу приходской церкви.
В 1848 г. кирха была перестроена по проекту русского архитектора Петрова. После кардинальной перестройки кирха являлась самой большой в приходе Лесной Карамыш и имела скамьи для молящихся на 1250 мест. Двухъярусная кирха была возведена в стиле позднего классицизма. В верхнем ярусе располагались галереи, опиравшиеся на массивные деревянные столбы. У церкви была установлена деревянная звонница с тремя колоколами, недалеко от церкви на центральной площади располагался приходской пасторат, кирпичный молитвенный дом и двухэтажная окружная школа – Лесно-Карамышское центральное русское училище.
В первые годы после создания колоний серьезной проблемой являлся недостаток в них священников. Некоторые пасторы не отличались высокой нравственностью, не всегда были подготовлены к духовной деятельности: так, пастор Фрюауф, известный как алкоголик и дебошир, запускавший вследствие пьянства церковные дела и отстраненный от должности суперинтендентом И. Фесслером вследствие жалоб прихожан в 1819 г., был вынужден уехать из России на родину.
В сентябре 1820 г. Контора рассмотрела дело «о приеме пастора Конради в приход Лесной Карамыш», вскоре ставшего основателем центрального русского училища и пробстом Правобережья. Несмотря на то, что имя Конради вписано золотыми буквами в историю общины, прихода и всей Лютеранской церкви России между пастором и прихожанами также периодически возникали конфликты. Так, Контора опекунства рассматривала после назначения Конради на должность дело о «возникшем несогласии общества с пастором» и «об обеспечении пастора сеном, хлебом и дровами».
В конце 1850-х гг. в общинах прихода появились сепаратисты-гюпферы. В 1859 г. в Гримм из одесских колоний пришли два миссионера, называвших себя «новыми братьями». Они призывали лютеран выйти из «развращенной» церкви и предлагали получить новое духовное крещение. Удивительно, что два человека смогли добиться таких больших успехов, но в результате их деятельности, когда в 1861 г. они и еще один из наиболее ярых их приверженцев были выдворены из Поволжья по требованию пастора Лесно-Карамышского прихода Карла Денгофа, секта танцующих братьев в приходе уже насчитывала 300 человек. Вероятно, успеху миссионеров содействовал протест против однообразия и монотонности духовной жизни, выразившийся в образовании многочисленных сект плясунов. Сектанты, как учили их миссионеры, проводили ночные молитвенные богослужения, приветствовали друг друга в них поцелуями мира и сопровождали свои молитвы танцами, музыкой и хлопками в ладоши.
На своих религиозных собраниях они пели те же духовные песни, что и лютеране во время обычного богослужения, только под более веселую плясовую музыку. В случае если «Святой Дух сходил на присутствующих», начинались танцы. Вначале собрания сектантов происходили совершенно открыто, на них разрешалось присутствие посторонних лиц. Один из современников, побывавший на таком ночном богослужении, описывал его следующим образом: «На собрании, где находилось 60 человек, присутствующие пели, постукивая в такт музыке ногами и прихлопывая в ладоши… Чинно восседая на лавках, с самым серьезным и благоговейным выражением лица, они пели духовные стихи на мотив какой-то разухабистой не то польки, не то плясовой песни. Возглас «аллилуйя!» выкрикивался самым восторженным образом в особенном экстазе... Если бы не серьезные благоговейные лица, если бы не молитвенные слова стихов, то вошедший нисколько не усомнился бы, что попал на свадьбу или вечеринку. Атмосфера стояла до того плясовая, что нам лишь с большим трудом удавалось сохранять внешнюю серьезность, чтобы не оскорбить религиозного чувства молящихся.. Танцы проходили парами, оставшиеся вне пар участия в танцах не принимали... На всей, как бытовой, так и религиозной стороне этой секты лежит печать чисто немецкой благопристойности и сдержанности, не заметно в ее среде особенного фанатизма... Немало лиц являются на их собрания с одной только простой и невинной целью – провести приятно время с пением, музыкой и танцами».
Секты танцующих братьев имелись в 30 селах Камышинского уезда Саратовской губернии. По данным Саратовского губернского правления, на 1871 г., в уезде насчитывалось 2320 человек, принадлежавших к секте танцующих братьев или, как она называется в донесении, «братьев и сестер». Однако в отчете Саратовскому губернатору отмечалось, что они «не являются единоверцами, а распадаются по селам на различные оттенки и секты... общее у них то, что при богослужении они танцуют, поют, часто говорят до изнеможения... и отвергают священников как духовное сословие».
Несмотря на предпринимаемые властями меры против сектантов, их число не уменьшалось, поэтому Департамент Духовных Дел иностранных исповеданий предписал Саратовскому губернатору «удостовериться, что учение их не угрожает опасностью государственному строю и не противно общим государственным постановлениям и нравственности». По поводу нравственности сектантов у Министерства Внутренних Дел существовали серьезные сомнения. В донесении Саратовскому губернатору за 1871 г. говорилось: «По слухам, распространенным в народе, в ночных сходках сектантов вначале читают, молятся, поют и танцуют, а в конце высшей степени возбудительности и восхищения сектанты обращаются в любовников, причем на супружескую верность внимания не обращают. Но это еще слух не доказанный». Подобные безосновательные обвинения не были ничем подтверждены. Уже в следующем донесении говорилось: «Состояние и образ жизни в нравственном отношении и поведение сектантов вообще хорошее». Однако бдительные власти смогли найти другой повод для обвинения, и сектантам вменялось то, что «у них развивается все больше и больше фанатизм и проявляется стремление к привлечению в секту больше народа». Старейшины общин были названы «не представляющими для правительства гарантий в благонадежности в политическом и гражданском отношении».
В архивах, в частности в Государственном архиве Саратовской области, содержится значительное количество примеров различных приговоров о наказаниях розгами, высылок или, наоборот, запрещения отлучаться с места жительства, и штрафов сектантов. Есть указания на то, что власти являлись с понятыми на духовные собрания плясунов и палками разгоняли их по домам. Запретительные меры по отношению сектантам происходили не только по инициативе лютеранского духовенства и сельских общин, а исходили от волостных правлений и от Конторы иностранных поселенцев. В 1870–1880-е гг. сектантство почти повсеместно слилось с баптизмом. Некоторые братства сохранились в Евангелическо-лютеранской церкви до 1920-х гг. и оказали влияние на возникновение «Свободной евангелическо-лютеранской и реформатской церкви конгрегационального направления». В начале 1920-х гг. в Поволжье насчитывалось около 15 тыс. человек танцующих братьев. Последнее упоминание в годы советской власти об официально зарегистрированной общине танцующих братьев в Саратовской области относится к 1933 г.
В 1931 г. Президиум ЦИК АССР немцев Поволжья получил секретные сведения от региональной Комиссии по рассмотрению религиозных вопросов, согласно которым в Гримме на тот момент времени церковь еще не была закрыта, в церковной общине насчитывалось 2906 верующих, из них восемь были отнесены к категории лишенцев (лишенных политических прав).
28 августа 1934 г. Комиссия по вопросам культов при ЦИК АССР немцев Поволжья направила в Президиум АССР немцев Поволжья информацию о том, что молитвенный дом в с. Гримм переоборудован в школу, а так как здание деревянной церкви еще используется верующими, то вопрос о ее закрытии требует специального рассмотрения.
Комиссия по вопросам культов при ЦИК АССР немцев Поволжья приняла решение о закрытии храма 14 ноября 1934 г. Из 1779 членов церковной общины 973 высказались за закрытие церкви. В декабре 1934 г. уполномоченными органами был произведен осмотр церковного имущества для передачи его государству, в ходе которого выяснилось, что 105 различных предметов церковной утвари отсутствуют.
В феврале 1935 г. прокурор Бальцеровского кантона АССР немцев Поволжья возбудил уголовное дело в связи с тем, что машинно-тракторная станция села Гримм разобрала два органа местной лютеранской церкви и взяла необходимые ей части. В деле указывалось, что в церковном имуществе отсутствовало 259 цинковых клавиш от органа весом в 10 килограммов, которые председатель сельского совета Вааг передал для ремонта тракторов. Такие действия работников МТС были обоснованы постановлением НКЮ от марта 1931 г., в котором разрешалось изъятие дефицитного строительного материала из церквей. В постановлении говорилось: «Изъятие церковных оград, считающихся национализированным имуществом, без согласия верующих является нарушением договора. Но, принимая во внимание, что кирпич и железо являются дефицитным металлом, НКЮ находит возможным отступление от формальных требований закона – разобрать ограды без согласия верующих». Поэтому местные власти нередко переходили границы дозволенного. Через несколько лет и здание кирхи 1848 г. постройки было разобрано на стройматериалы.
Последний священнослужитель Гримма – Эмиль Пфейфер (Пфейффер, Пфайфер) (1891–1939), ставший пастором в приходах Гримм и Норка после окончания в 1925 г. курсов проповедников в Ленинграде, кроме общин этих приходов обслуживал также немецкие лютеранские села Мюльберг (Щербаковка), Гольштейн (Верхняя Кулалинка), Добринка (Нижняя Добринка). Весной 1932 г. семья Пфейферов переехала в Саратов, но пастор не оставил приход в Гримме и по-прежнему посещал лютеран многих поволжских общин. 2 декабря 1934 г. он был арестован по обвинению в антисоветской деятельности. В июне 1935 г. выслан в Алма-Ату без права выезда, где работал преподавателем немецкого и английского языков (знал также польский, литовский, латышский и эстонский) и являлся заведующим библиотеки Санбакининститута Алма-Аты. 20 августа 1937 г. Пфейфер был вновь арестован и обвинен в контрреволюционной деятельности. Осужден 27 июля 1939 г. Военной коллегией Верховного Суда СССР по ст. 58–1 «а» УК РСФСР. 31 июля 1939 г. и расстрелян в Москве. Похоронен на Донском кладбище в Москве. 5 сентября 1991 г. Эмиль Пфейфер был реабилитирован.
Список пасторов прихода Гримм (Лесной Карамыш). 1767–1781 гг. – Кристиан Август Торнов/Торнау (Christian August Tornow/Tornau). 1782–1786 гг. – Лаврентий Альбаум (Laurentius Ahlbaum). 1786–1804 гг. – Иоганн Каспар Зайферт (Johann Caspar Seiffert/ Seiffarth/ Seyffarth). 1804–1814 гг. – Филипп Якоб Гимер (Philipp Jakob Hiemer). 1815–1819 гг. – Карл Якоб Фрюауф (Karl Jakob Früauf). 1820–1857 гг. – Карл Конради (Karl Konrady (Conrady). 1859–1864 гг. – Карл Дeнгоф (Karl Dönhoff). 1864–1873 гг. – приход не имел пастора. 1873–1888 гг. – Бернгардт Деггеллер (Bernhard Deggeller). 1890–1910 гг. – Михаэль Петер Штаф (Michael Peter Stahf). 1912–1913 гг. – Иоганн Грасмюк (Johannes Grasmück). 1914–1924 гг. – Александр Штрек (Alexander Streck). 1925–1932 гг. – Эмиль Иванович Пфейфер (Emil Pfeiffer).
Численность населения. В 1769 г. в Гримме проживало 687 иностранных колонистов, в 1773 г. их насчитывалось 769, в 1788 г. – 962, в 1798 г. – 1125, в 1816 г. – 1701, в 1834 г. – 3130, в 1850 г. – 4452, в 1859 г. – 5074, в 1886 г. – 5801 человек. В 1875–1879 гг. шесть семей, а в 1866 г. еще три семьи переселилось в Америку. По данным Минха, «…от уехавших были получены не утешительные известия, что “они не нашли того, что искали и, если бы были средства на дорогу, то вернулись бы”». Согласно данным Всеобщей переписи населения Российской Империи 1897 г., в Гримме проживало 5389 человек, из них 5363 были немцами. По состоянию на 1905 г. в селе насчитывалось 10 374 человека, в 1911 г. – 11 859 человек. По данным Всероссийской переписи населения 1920 г., в Гримме проживало 7007 человек. В 1921 г. в селе родилось 197, а умерло 818 человек. По данным Облстатуправления Автономной области немцев Поволжья, на 1 января 1922 г. в Гримме насчитывалось всего 5339 человек. По данным Всероссийской переписи населения 1926 г., в селе проживало 5645 человек (2746 мужчин и 2899 женщин), из них – 5608 немцев (2724 мужчин и 2884 женщин), здесь насчитывалось 1001 домохозяйство, в том числе 985 немецких. В 1931 г. в селе проживало 5472 человек, из них – 5460 немцев. В 1939 г. в Гриме насчитывалось 5110 жителей, все немцы были депортированы из села в 1941 г.
Населенный пункт сегодня. Ныне поселок городского типа (с 1943) Каменский Красноармейского района Саратовской области. В 1942–1944 гг. в поселке вместо высланных немецких поселенцев располагался Каменлаг, Ново-Каменский исправительно-трудовой лагерь ГУЛАГ (ныне в поселке расположена исправительная колония особого режима УШ 382/23). Согласно данным Всероссийской переписи населения 2002 г., население поселка Каменский составляло 3644 человека, в 2009 г. – 3511 человек (что примерно равно населению Гримма в 1840 и почти в четыре раза меньше, чем население Гримма в 1912). Каменское муниципальное образование (городское поселение), в которое в настоящее время входят рабочий поселок Каменский, село Карамышевка и железнодорожный разъезд Суворовский, согласно данным Всероссийской переписи населения 2002 г., насчитывало 4100 человек.
Здание лютеранской церкви в современном Каменском не сохранилось, оно было разобрано в конце 1930-х гг. на строительные материалы. Сегодня на месте бывшей кирхи находится средняя школа. На бывшей церковной площади в самом центре поселка, перед зданием школы, вместо церковной звонницы с колоколами установлен памятник великому русскому полководцу Александру Суворову.
Каменский – один из немногих бывших немецких населенных пунктов, где усилиями жителей, духовенства, меценатов и строителей возрожден христианский храм. Здание небольшой православной церкви во имя святых первоверховных апостолов Петра и Павла было построено в 2007 г. и освящено 9 июля 2007 г. При храме действует воскресная школа, православный приход сотрудничает с исправительной колонией поселка Каменский.
В поселке, в том числе на центральной площади, сохранились десятки колоритных деревянных и несколько кирпичных немецких построек конца ХIХ – начала ХХ вв. – бывших общественных учреждений и домов поселенцев. На въезде в поселок привлекает внимание здание бывшего чугунно-литейного завода «Рекорд» из красного кирпича, построенного в 1900 г.
Наибольшего внимания заслуживает двухэтажное здание в центре поселка, рядом с современной школой, в котором ныне располагается управление жилищно-коммунального хозяйства. Ранее в этом здании находилась окружная школа – Лесно-Карамышское центральное русское училище, построенное в 1866–1867 гг. на средства из переселенческого капитала немецких колонистов. Здание и сегодня украшают арочные окна на первом этаже. Передний фасад здания завершается полукруглым фронтоном. Внутри здания до сих пор поражает своей красотой литая кованная чугунная лестница с резным декором, ведущая на второй этаж и задававшая тон всей стилистике помещения. Ранее училище имело два боковых флигеля. Ворота в виде декоративной арки по обеим сторонам здания являлись дополнительными архитектурными элементами. В настоящее время одного бокового флигеля и одних аркообразных ворот не существует. Здание запущено и требует ремонта, но еще окончательно не утратило былую красоту. Рядом с ним находится современное школьное здание 1986 г. постройки. По состоянию на 2010 г. в средней общеобразовательной школе № 10 п. Каменский обучалось 179 учеников и работало 19 учителей.